Сергей Колмаков: «Люди уже не верят, что есть еще бесплатные спортивные секции и в них идет реальная работа с детьми». Часть 1
Сергей Колмаков из той плеяды молодых тренеров, кто пришел в профессию не потому, что, оказался не удел, уйдя из спорта, а по зову сердца. Может быть поэтому, юные ученики Колмакова уже в течении нескольких лет регулярно взбираются на пьедестал различных детских и юниорских соревнований. А взрослые все громче заявляют о себе на российской арене. Нынешней зимой одна из воспитанниц тренера Ирина Иванова стала сильнейшей в Сибири среди женщин в прыжках с шестом. Успешным стало выступление Ивановой и на зимнем чемпионате страны, где 23-летняя омичка расположилась вслед за опытнейшими лидерами российской сборной – Анжеликой Сидоровой и Ольгой Мулиной.
«Человек, который умеет мечтать и на боится воплощать мечты в реальность, даже если в самом начале кажется, что это невозможно, который умеет терпеливо идти к своей цели, не взирая на трудности, который своей активностью и инициативой заражает окружающих, превращая их в союзников, который без лишних слов, кропотливо, шаг за шагом, ежедневно вдыхает новую жизнь в большое дело», — эти слова о Сергее Колмакове из небольшого сюжета об областной спортивной школе олимпийского резерва г. Омска как нельзя лучше отражают характер и стремления очередного собеседника рубрики «Звезды и звездочки».
В интервью «Созвездию» Сергей откровенно рассказал о том, как начинал тренерскую карьеру, о своих ошибках и своей мечте, о принципах своей работы и болевых точках в подготовке шестовиков в нашей стране.
— Сергей, давайте начнем с самого громкого, на сегодняшний день, вашего тренерского успеха – бронзы Ирины Ивановой на чемпионате России. Правда, что ваша ученица начала заниматься прыжками с шестом только в 17 лет?
— У Иры интересная получилась ситуация. Легкой атлетикой она начала заниматься еще в школе, в 10 лет. Пробовала, как и все дети, бег, прыжки в высоту и в длину, а когда ей было лет 12-13 взяла в руки шест и ее тренер попросила меня поработать с ней над техникой. Но тогда наше сотрудничество получилось коротким.
— Почему же?
— Я был молодой тренер, горячий. Из кожи вон лез, чтобы тренировки проходили максимально интенсивно. Давал ученикам много разных интересных упражнений, но и требовал с них по полной. Где-то даже иногда перебарщивал.
Год примерно поработали, появились результаты, но в плане психологии все было очень сложно. Сейчас понимаю, что Ира просто не выдерживала те нагрузки, естественно и интерес к занятиям у нее пропал. Она стала часто пропускать тренировки, и однажды, пришла и сказала, что хочет попробовать себя в чем-то другом. Ну а я не стал ее удерживать.
А через три года она вернулась. Ей как раз 17 лет исполнилось.
— Соскучилась по нагрузкам?
— Думаю, просто успела полюбить спорт, легкую атлетику. Директор спортивной школы, в которой я тогда работал, как-то подозвал меня и говорит: «Я Иру Иванову встретил. Сидит, булки ест… А ведь талантливая была девчонка. Спросил ее, может вернешься? А она мне отвечает, что не против, но тренер, скорее всего, не возьмет, он же обиделся, когда она ушла. Ну так вот, я тебя спрашиваю: возьмешь или нет?» «Почему нет? – говорю. Пусть приходит».
Прыгала она, правда, тогда слабовато — 2.50 м всего, это третий взрослый разряд. Для 17 лет результат, можно сказать, никакой. У меня в группе более младшие девочки уже спокойно брали высоту 3.50. Помню, пришла на тренировку, села на маты: «Ничего себе, как девочки прыгают! А вдруг я не смогу, ведь мне уже лет много…»
— Вы, кстати, верили, что сможет?
— Конечно. Энтузиазма у нее было много. И потом, как я уже говорил, Ира — от природы очень одаренная, основные навыки схватывала быстро, неудивительно, что от сезона к сезону у нее стало получаться. Когда уровень изначально низкий, обычно прибавляешь не по 10 -15 см, а сразу: оп! – на полметра забрался выше. Она быстро всех догнала.
Плюс ко всему, вернулась Ира уже практически взрослым человеком. У нее ведь и жизнь начала кардинально меняться, благодаря спорту: она смогла поступить в наш омский университет физической культуры, выполнила норматив мастера спорта – это ведь тоже довольно серьезная ступенька. Потом выиграла зональное первенство, Универсиаду… То есть начала находить свое место в спорте, стала более профессионально к нему относиться. Мне кажется, ей самой было интересно вот так постепенно за шаг за шагом идти наверх. И до сих пор интерес этот присутствует.
— А как же те самые «страшные» нагрузки? Или вы изменили свою систему тренировок?
— Да, многое пересмотрел, переосмыслил. Когда сегодня читаю свои старые тренировочные дневники (а я каждую тренировку подробно записываю), у самого мурашки по коже — как они эту школу выживания вообще выдержали?
— Ничего себе, признание тренера.
— Ну так я ведь начинал работать не скажу, что с чистого листа. Те же самые нагрузки не просто так появились. Наша омская школа прыжков с шестом всегда строилась на традициях советской школы подготовки. Мой тренер Виталий Валерьевич Чекалов был ее последователем, а в той системе работа строилась по принципу – чем больше сделаешь, тем лучше. Тренировки по 5-6 часов в день считались нормой. Помню, у нас было, например, такое упражнение: интервальный бег по 400 м под секундомер, да еще и в жилете с отягощением 25 кг.
— Впечатляет…
— Не один в один, конечно, но я пытался тренировать по этим планам. Добавлял кое-что от себя – все-таки пока был спортсменом, много ездил на сборы, видел, как люди тренируются, анализировал, но какой-то четкой отлаженной системы тренировок мне, конечно, не хватало. Базу взять было неоткуда. Зато желание работать просто захлестывало. Знаете, как бывает, когда берешься за то, к чему у тебя душа лежит, хочется всего и сразу. Вот и пытаешься максимально вложить в человека все свои знания, попробовать все упражнения…
Хотя, когда встречаю ребят из своего первого набора, они мне благодарны. Говорят, что тех нагрузок им на всю жизнь хватило. В хорошем смысле.
— Вы сказали, что были молодым и горячим, а сейчас…
— Да нет, я и сейчас такой же. Желания работать меньше не стало, но я самокритичный, видимо, человек, в принципе. (Смеется). Каждый сезон открываю план и думаю: это же неправильно, надо что-то другое придумать! И сижу, копаюсь: сравниваю, анализирую, ищу, что где исправить. Какой-то костяк своей тренировочной системы мне все-таки удалось построить.
— Сами до всего доходили или был кто-то, на кого равнялись?
— Знаете, у нас в манеже есть замечательный тренер Николай Степанович Линкевич. Он никогда не повысит голос на спортсмена, а все разложит по полочкам и донесет до ученика в спокойной форме. Так вот в свое время он мне очень помог советом. Сказал: «Отойди от системы своего тренера. Я тебе покажу свою, ты ее посмотри, но создай свою. Тогда ты будешь критично относиться не к своему шефу, не ко мне или кому-то другому, а к себе. А будешь постоянно анализировать свою работу, будешь постоянно развиваться».
Я стараюсь всегда идти своим путем.
— Тренер в детской спортивной школе – не та профессия, в которую сегодня бывшие спортсмены идут с охотой. А вы, похоже, даже не сомневались.
— Сначала просто хотелось все-таки реализовать то, что у самого не получилось в спорте. Ну и потом, судьба, наверное. Или удачное стечение обстоятельств. Я ведь, когда школу закончил, прошел по результатам экзаменов фактически в три вуза. Но сразу после сдачи экзаменов уехал на соревнования, а когда вернулся лень было идти подавать куда-то документы. Пока раскачивался, позвонил директор из училища олимпийского резерва: «Давай, к нам!». А УОР — это ведь практически прямая дорожка в тренеры. Ну, думаю, раз само в руки плывет отучусь, а потом в институт, другую профессию получать. Но когда училище закончил, появилась «халява» — можно было перевестись сразу на третий курс университета физкультуры. Конечно, я за нее ухватился. Кто же откажется продолжать тренироваться, выступать и при этом еще получать стипендию. Но главное, все же не в этом. К тому моменту я уже начал испытывать любовь к тренерскому делу. Мы же практику проходили в училище, я успел с детишками поработать. Мне понравилось.
Получилось, что в общей сложности тренерскому мастерству я учился целых десять лет, потому что после института еще три года ушло на аспирантуру. Ну а дальше…
Мой тренер Виталий Валерьевич Чекалов (к сожалению, несколько лет назад он погиб) работал в паре с Юрием Григорьевичем Бойченко, который возился с маленькими детишками, а потом передавал их шефу. И вот однажды Чекалов мне говорит: «Давай-ка преемственность установим: ты набери детишек, позанимайся с ними немного, а потом Юрию Григорьевичу передай. Ему разницы нет, что десять детей, что двадцать. А у тебя будет хоть небольшая, но зарплата». Конечно, я согласился. Набрал, потренировал, пошел к Бойченко: «Вот, Юрий Григорьевич, дети ваши». А он в ответ: «Мне-то они зачем? Сам теперь и тренируй!» Я к тренеру: поговорите, мол, что за недоразумение такое. А Виталий Валерьевич и глазом не моргнул: «Давай-давай, работай дальше, учись, нам тренеры нужны».
Подумал: ну как я детей брошу? И стал играющим тренером. Утром тренировался сам. А после обеда – тренировал детей. Полгода поработал с малышами, а потом сам не заметил, как оброс 15-16 летними пацанами. Среди них были не только шестовики, но и многоборцы. Помню, еду на командное первенство России по многоборью, а у самого чемпионат страны на носу. Тренера знакомые встречают, у них глаза на лоб: «Ты что тут делаешь, тебе же через неделю прыгать!» Ну вот так: дети мои после выступления домой едут, а я – на свой чемпионат России.
Не просто было. Но тренировать мне нравилось. И, видимо, дети это чувствовали, стремились попасть ко мне в группу.
— Я посмотрела: у вас и сейчас много учеников, причем, разных возрастов и разного уровня мастерства. Как удается распределить силы и время, чтобы хватило внимания на всех?
— Любить надо то, что делаешь. Бескорыстно. Ведь карьерного роста у нас в принципе быть не может. Ты можешь быть тренером, хорошим тренером, великолепным, но это, наверное, все же нельзя назвать карьерой. В первую очередь, наша профессия – это все-таки энтузиазм. Надо, чтобы в тебе «огонек» всегда горел. Чтобы было желание и стремление и самому реализоваться и каждому ребенку помочь раскрыть свой потенциал по максимуму.
Не устаю повторять своим девчонкам и мальчишкам: у вас необязательно должны быть какие-то выдающиеся результаты, но, если добьетесь всего на что способны в секторе, на дорожке, вы и в обычной жизни реализуетесь и станете успешными людьми. Только нужно привыкать добросовестно выполнять необходимую работу изо дня в день, на каждой тренировке. И моя задача – вам в этом помочь. И вот это стремление – помочь им стать кем-то, оно как наркотик. Мне вообще кажется, что дети, когда они в спорт приходят, не к прыжкам в длину идут, не к конькам или к роликам. Они к человеку идут, к тренеру, который даст им какое-то общение, эмоции, зарядит положительной энергетикой, а не только поделится знаниями.
— А вы откуда берете энергию, Сергей? Где находите нужные слова, когда вынуждены самого себя собирать по кусочкам?
— Ну так я же от детей тоже энергию получаю. От успехов детей намного больше получаешь энергии, чем от чего-либо другого. Даже единичные успехи дают заряд пережить все неудачи, найти силы на новые подвиги. Ради этого, наверное, и идешь на работу. Соревновательный и тренировочный процесс – это ведь сплошной обмен энергией — от спортсмена к тренеру и обратно. Когда мы в межсезонье уходим на каникулы, мои домашние уже знают: отдыхаю я только первую неделю. Потом начинаю нервничать, чувствую, что мне чего-то не хватает. Через две недели уже места себе не нахожу, в итоге, иду на работу раньше. Потому что не хватает вот этой самой энергии, хотя, казалось бы, на отдыхе ее должно быть вагон.
Ну и потом, я же не один тружусь.
— Слышала, что у вас есть помощники. Расскажите, о них.
— Со мной еще два тренера работают — Ольга Алексеевна Живец и Николай Александрович Еремин. Николай Александрович — мастер спорта по прыжкам с шестом, друг моего бывшего тренера. Как-то я его попросил посмотреть на моих ребят, может, что подскажет? Мы начали общаться и вскоре он понял, что дальше мне будет тяжело тянуть всех одному. Я же в Омске был единственный, кто тренировал шестовиков, а группа большая.
А Ольга Алексеевна сама с шестом никогда не прыгала, но все равно для нас она незаменимый человек, она в нашей бригаде отвечает за многоборье и бег с барьерами. Группа Еремина тренируется в другом манеже, так мы регулярно устраиваем междусобойчики для ребят, чтобы им рутина не приедалась, и чтобы они не варились в собственном соку. У Николая Александровича есть своя помощница: она с маленькими детьми занимается, а он с теми, кто постарше. Они мне помогают – я им. Вот такая система у нас получилась.
Единственная сложность, как, наверное, и в любой системе, – финансирование. Что десять тренеров будет работать, что один – размер ставки от этого не изменится. И как при этом тренеров заинтересовать – головная боль для любого директора спортшколы. Это грустная часть нашей работы, но это – сегодняшняя реальность.
— Насколько я поняла, еще одна проблема, с которой сталкиваются сегодня тренеры детских спортивных школ в не самых популярных видах спорта – приток детей — для вас, не стоит так остро. Дети в секцию приходят?
— Да, к нам идут, грех жаловаться. Вот сейчас прошли соревнования, так двадцать шесть человек у нас прыгали, четырнадцати лет и моложе. Другое дело, что каждому тренеру хочется, чтобы все эти дети были талантливые, уже специально отобранные для прыжков с шестом, но для этого надо сначала условия создать соответствующие, чтобы возможность выбора была шире.
— Тогда поделитесь опытом, как вы проводите набор?
— Используем все, что под рукой. Я обошел весь район, расклеил объявления. Ольга Алексеевна ходила по школам. В соцсетях — В Контакте и в Инстаграм дали информацию, на телевидении показали ролик о нашей школе… А дальше сарафанное радио начинает работать — один ребенок другого привел, тот кого-то еще…
Но проблема набора все равно, конечно, существует. Она сегодня есть во многих видах спорта. Приоритеты у нынешнего поколения родителей сместились. Они больше смотрят в сторону футбола, хоккея или ведут детей в платные оздоровительные группы. Иногда доходит до смешного. Не так давно привели к нам мальчика, папа спрашивает, сколько будет стоить занятие? «Нисколько, — отвечаю. — В спортшколе занятия бесплатные! Он: Не может быть, давайте я буду платить, а то вы, наверное, не будете заниматься с моим сыном так, как это нужно». И ушли в итоге.
То есть люди уже не верят в то, что есть еще бесплатные секции, что в них идет реальная работа с детьми и даже чемпионы иногда вырастают.
— С другой стороны, не секрет, что уже давно прослеживается тенденция, когда во многих видах значительная часть детского спорта финансируется за счет родителей. Особенно, на начальном этапе.
— Система бесплатного обучения детей на начальном уровне действительно потихоньку изживает себя. Тут есть над чем подумать.
Наш спорт пока находится на распутье. Мы ушли от того, что было в советское время. Я считаю, что это хорошая была система. Когда старшее поколение тренеров рассказывает про сборы, тренировочный процесс, про то, количество детей, которые приходили в секции, начинаешь по- хорошему завидовать. Но это уже в прошлом. А к чему-то более эффективному мы пока так и не пришли.
— Как специалист, который варится в самой гуще детского спорта, знает все его проблемы изнутри, поделитесь своими мыслями — куда нам двигаться дальше, если путь назад невозможен?
— Я больше склоняюсь к клубной системе развития спорта (клубы там живут за счет взносов и спонсорской поддержки), которая существует в Америке и во многих европейских странах. Но у нас в стране она сможет эффективно заработать только тогда, когда у людей будут другие пенсии, когда средний класс крепко встанет на ноги и сможет инвестировать в спорт, то есть сначала должен вырасти сам уровень жизни.
Пока же у нас есть детские спортивные школы, которые находятся на государственном финансировании и сборные команды страны. Но до сборной еще надо на каком-то бензине доехать. А его зачастую не хватает до конечного пункта назначения. Ну вот, например, у нас в омской области, как только в 17-18 лет ребенок заканчивает спортивную школу, заканчивается и его поддержка. От государства ты уже ничего не получаешь, если только, конечно, ты не чемпион всех и вся. Грубо говоря, не попал в призеры на чемпионате и первенстве России, — ты «никто». Та же Ира Иванова как раз находилась в такой ситуации год назад, потому что на чемпионате страны была только четвертой. Хорошо, если у семьи есть возможность содержать такого спортсмена, помогать финансово с выездами на соревнования и т. д. А если нет? Как ему продолжать прогрессировать?
А клубная система как раз позволяет стабильно поддерживать своих спортсменов, особенно, в начале карьеры, иными словами способный ребенок всегда может рассчитывать на определенный аванс.
— Сегодняшний уровень развития спорта в мире и в частности прыжков с шестом требует и наличия определенной базы.
— У нас хороший сектор, наш директор очень тщательно следит за манежем и за стадионом. Поизносились, конечно, сооружения, но условия для работы нормальные, не буду жаловаться.
Беседу вела Оксана Тонкачеева